ответ, — по-детски серьезно выговорил микро-старейшина пика Славы, уставившись на Шена. — Сколько тебе лет?

Синий огонь в его глазах прикрыли смежившиеся веки, Шен с трудом подавил смех, чтобы не разбудить задремавшего мини-мечника. Голова Муана мотнулась в сторону, и Шен подставил руку, чтобы тот не угодил в огонь. Была такая прекрасная возможность потаскать его на руках, дабы осуществить свою месть, и вот досада: Муан заснул и не оценит, да и зрителей нет, чтобы усилить эффект. И все же Шен, отчего-то вместо злорадства ощущая некий отцовский инстинкт, донес мальца до кровати и уложил под одеяло. Видимо, схватка с Алом далась ему труднее, чем он хотел показать: Шен впервые видел Муана таким измотанным.

Только поправив одеяло и отойдя от кровати, Шен осознал, что находится, вообще-то, в своей комнате, и уложил Муана в свою кровать.

Прославленному мечнику Муан Гаю снился сон. В этом сне Шен протянул ему руку, а Муан вложил в его руку свою. Ладонь Шена казалась меньше ее привычного размера, и сам он выглядел как другой человек, и даже имя носил иное. Но Муан знал, кто перед ним, осознал еще раньше, чем задумался. Этот человек вел его вперед, держа за руку, и Муан знал, что впереди ждет нечто, чего он никогда в жизни не видел, о существовании чего даже не помышлял. Еще чуть-чуть, еще несколько шагов, и белый свет сменится калейдоскопом красок.

Рука в его руке была теплой и узкой. Муан слышал тихий смех Шена. Его глаза завораживающе смотрели на него. Муан не знал их цвета, но тонул в их глубине. Он не знал об этом человеке ничего, совершенно ничего, ни единая деталь не была определена, но ему не нужно было держать глаза открытыми, чтобы знать, кто перед ним. И эта мысль отчего-то приводила его в восторг.

Когда Муан, наконец, разлепил веки, Шен уже давно бодрствовал. За это утро он умудрился заставить фей почистить свою одежду, и сейчас чувствовал себя свежим и элегантным, разве что неровно отстриженные волосы торчали в разные стороны и не желали укладываться в подобие прически, даже то, что он частично скрепил их заколкой с бубенчиками не помогло.

— Детишки такие сони, — ехидно посетовал хозяин Проклятого пика, заметив, что мечник проснулся.

Муан сел на кровати и чуть не застонал от боли: казалось, ныла каждая мышца в теле. Перекривившись, словно съел недозрелую локву, мечник поднял к глазам руки и понял, что все еще в образе подростка и Шен не зря шутит.

— Ты вовремя проснулся, я уже собирался тебя будить.

— Правда? И как именно?.. — насмешливо уточнил Муан, но тут заметил статуэтку в виде руки, держащей отражающий шар, стоящую по центру низенького столика. — Ты смотрел?

Шену не нужно было оборачиваться, чтобы понять, за что зацепился взгляд мечника.

— Нет еще, сначала нужно разобраться с судом.

Немного успокоившись, Муан возмутился:

— Я ее носил в потайном кармане! Ты меня обыскал, пока я спал?!

Злорадно улыбаясь, Шен поднял руки, согнув пальцы, словно собираясь тискать что-то милое, и заявил:

— А то как же! Всего ощупал! — и подвигал пальцами.

Муан, к огромному удовольствию хозяина Проклятого пика, слегка порозовел. И Шен ни за что не признается, что статуэтка просто выпала из вороха ставшей большеватой для мини-Муана одежды, пока тот его нес.

Стараясь не выдать своего смущения или досады, Муан отвернулся и, поднявшись с кровати, попытался привести свою одежду в надлежащий вид.

— Тебе там фейри подобрали комплект поменьше, — заметил Шен, указав на аккуратно сложенную стопочкой одежду.

Муан кинул на нее такой взгляд, словно это была не одежда, а злейший враг.

— И как я буду выглядеть, если неожиданно вернусь в норму, когда буду в этой маленькой одежде? Нет уж, я лучше в своей останусь! Лучше бы эти фейри вернули мой вид!

Муан встряхнул свою одежду, будто это действие как-то могло помочь ей сесть лучше, и прошел к столику. Шен, чувствуя себя умудренным взрослым, заправил кровать, отодвинул гардины и открыл окна, а затем задумчиво остановился посреди комнаты. Он собирался что-то сказать, но в дверь постучали.

— Он пришел раньше назначенного времени, — заметил Шен и пошел открывать.

— Ты кого-то пригласил сюда? — удивился Муан.

Шен открыл дверь и впустил внутрь Ала.

Расставшись вчерашним вечером, с учеником он еще не виделся, а сегодня передал послание через фей и несколько опешил, увидев яркий кровоподтек на его щеке.

— Ал… — начал Шен, но вовремя оборвал себя, сообразив, что это, должно быть, последствие той битвы с Муаном, и вряд ли ученика порадует, если Шен сосредоточит на этом внимание в присутствии того самого человека, который нанес ему ранение, — проходи, садись.

— Учитель! — Ал оторопело замер на пороге. — Что произошло с вашими волосами?

Ал вперился в него немигающим взглядом, золотой огонь в глазах ученика отчего-то разгорался.

Шен машинально дотронулся до прядки. Ему стало неуютно под этим странным пристальным взглядом, и он быстро пояснил:

— Я их обрезал.

— Сами… обрезали? — процедил парень.

— Конечно, сам, разве кто-то еще мог сделать вот так?

Ал одарил его еще одним долгим взглядом и только сейчас заметил присутствие старейшины пика Славы в комнате.

«Зачем ты позвал его?» — недовольно спросил Муан.

— Надеюсь, вы понимаете, что страна фейри все же не самое благожелательное к заклинателям место и нам нужно согласовать действия, чтобы поскорее со всем разобраться и вернуться в орден, — произнес Шен для обоих.

Муан хотел придать своему лицу непроницаемое выражение, но вместо этого удалось только немного надуть щеки — в шестнадцать лет его мимика была очень яркой. Ал присел за столик напротив него, глядя на подростка-прославленного мечника с неприкрытой враждебностью.

— Ты у меня еще получишь, малец, — с вызовом произнес Муан. — Вот только выберемся от фейри — простым наказанием не отделаешься.

Ал нагло фыркнул, словно с ним разговаривал не старейшина, а простой ученик пика Таящегося ветра. Воспринимать Муана таким образом оказалось неожиданно приятно — хоть какая-то польза от этой «равной» битвы.

Шен заметил это противостояние и ощутил себя воспитателем ясельной группы. Два подростка играли в гляделки, с вызовом уставившись в глаза друг другу. Внешне Муан казался поменьше Ала, более щуплым, но вот в надменном выражении лица давал ученику старейшины пика Черного лотоса сто очков форы. Ал, может, и хотел бы смотреть с тем же высокомерием, но получалось более зло, чем вызывающе.

«Хватит! — не выдержал Шен. — Муан, у тебя мозг тоже помолодел?»

Мечник нехотя отвел взгляд и досадливо фыркнул.

— Итак, что мы